К нам зачастила свекровь. Вроде бы ничего ужасного, однако терпение мое уже на исходе. В собственные выходные я только и делаю, что ублажаю некогда любимую родственницу!
С Людмилой Петровной мы всегда ладили. Думаю, потому, что с первого дня супружеской жизни мы с Сережей поселились отдельно. Пусть в съемной квартирке, но отдельно.
За прошедшие годы мы сумели накопить деньги на собственное жилье. Влезли в долги, конечно, но надеемся через несколько лет все выплатить. Работаем мы, что называется, от зари до зари. Конечно, тяжеловато, если учесть, что дети у нас еще небольшие — Ване четыре, а Лене шесть.
И вот с некоторых пор свекровь решила нам активно «помогать». Это она так сказала, я бы сама не догадалась, что это помощь.
Рано утром в субботу раздавался требовательный звонок в дверь. Я со стоном выползала из-под одеяла и ошарашенно смотрела на часы. Восьми еще нет! Кого принесло в такую рань? Зверски хотелось спать — напряженная работа с понедельника по пятницу выматывала. Я бы с удовольствием поспала часиков так до десяти, потом сварила бы кофе, сделала детям кашу, а нам с мужем — бутерброды, и повалялась бы перед телевизором часок-другой.
На пороге стояла улыбающаяся Людмила Петровна с вафельным тортиком в руках.
— Наташенька, детка, — чмок-чмок, — я так соскучилась! Не спалось что-то сегодня, вот решила вас проведать. Как детки, как Сережа?
Я натягивала на лицо приветливую улыбку и принимала у Людмилы Петровны пальто. Она не торопясь проходила на кухню и с милой улыбкой просила:
— Наташенька, кофейку не сделаешь? Что-то голова побаливает, наверное, давление упало…
Я принималась суетиться по хозяйству: кофеек, умыться, привести себя в порядок, детям — кашу, мужу — яичницу, к тому времени свекровь выпивала свой кофе и томно вопрошала:
Наташенька, а ты завтрак не готовишь, да? Яичница и каша — ну это же несерьезно… Вот сырничковы сейчас…
— Наташенька, а ты завтрак не готовишь, да? Яичница и каша — ну это же несерьезно. Вот сырничков бы сейчас. С яблочком и изюмом. — она мечтательно закатывала глаза.
Мне ничего не оставалось, кроме как вставать к плите и жарить сырники. Людмила Петровна, скушав тарелочку сырников, тяжело вздыхала:
— Ох, что-то не выспалась я сегодня. Ванечка, Леночка, слишком вы расшумелись, детки! Бабушка ляжет отдохнуть, хорошо? Наташенька, а может быть, пусть ребятки погуляют немного, а? Погода такая хорошая.
Людмила Петровна располагалась на диване в гостиной и сладко засыпала, а мне приходилось одевать детей и отправляться с ними в парк на прогулку. Первое время получалось выпихнуть с ними Сережу, а самой заниматься накопившимися за неделю домашними делами, но уже через три недели хитрый (или мудрый?) муж приноровился сбегать из дома сразу после завтрака, отговариваясь неотложными делами. Через пару часов мы с детьми возвращались, а свекровь, выспавшаяся и полная энергии, уже инспектировала наше жилище.
— Наташенька, солнышко, что-то пыли у тебя много на мебели. Неужели трудно протереть раз в день?
— Людмила Петровна, вы же знаете: я работаю до семи часов, пока детей заберу из садика, да магазины, да ужин. Еле до кровати доползаю, — оправдывалась я.
— Все женщины работают, Наташенька, — разглагольствовала ни дня не работавшая свекровь — ее всю жизнь обеспечивал муж, а после его смерти она понемножку продавала накопления — тем жила, ни в чем себе не отказывая. — Однако порядок в доме нужно все равно соблюдать.
Я, сцепив зубы, молча раздевала детей и вела их в ванную мыть руки. А Людмила Петровна деликатно осведомлялась, что я планирую готовить на обед.
— Так давно не ела настоящих зеленых щей. С яичком и сметанкой! — уточняла она, включая телевизор.
Вздохнув, я натягивала снятое было пальто и отправлялась на рынок. Купив все необходимое для щей, я неслась обратно, молясь про себя, чтобы дети в мое отсутствие ничего не натворили, ведь они оставались дома практически одни — свекровь трудно было оторвать от сериала.
Потом я принималась готовить обед, а Людмила Петровна присаживал ась тут же, на кухонном диванчике, и говорила, говорила. Без остановки. В сто пятьдесят шестой раз рассказывала, как она тяжело рожала Сережу, какой бестактной женщиной была ее свекровь, с которой пришлось первое время жить вместе, как ее обидела дальняя родственница из-под Тамбова: «Представляешь, Наташенька, такое наследство оставить детскому дому, вместо того, чтобы родным людям сделать доброе дело!»
На душе было ужасно гадко. Вот для чего свекровь к нам приезжает? Помощи никакой — одни только хлопоты.
После обеда свекровь уходила в нашу с Сережей спальню. Отдыхать. Просила детей не шуметь и поплотнее закрывала дверь в детскую. Я вытирала слезы, умывалась и делала себе отвар мяты и ромашки. Говорят, успокаивает. Может быть. Я не замечала.
На душе было ужасно гадко. Вот для чего она приезжает? Я вспоминала, что, пока дети были маленькие, свекровь ни разу не забрала их на прогулку, чтобы дать мне хоть чуть-чуть отдохнуть. Не рассказала внукам ни одной сказки. И сейчас приезжала вовсе не для того, чтобы повидаться с нами, а чтобы в сотый раз проговорить все свои жизненные обиды. Вывалить весь этот негатив на меня.
Очень скоро я возненавидела субботы. Уже в пятницу у меня портилось настроение, начинали дрожать руки и хотелось плакать. Я точно знала: завтра не будет никакого долгожданного отдыха. Ни свет ни заря заявится Людмила Петровна, мне придется крутиться волчком вокруг нее с утра до обеда и с обеда до вечера. Вечером, плотно поужинав и выпив несколько чашек чаю, она засобирается домой. И везти ее придется Сереже. Это, конечно, правильно: почему пожилая мама должна трястись в общественном транспорте? Только Сереже ведь тоже хочется отдохнуть в свой выходной, расслабиться, в конце концов, банально выпить пива и посмотреть футбол!
Я начинала тихо сходить с ума. Мечтала, чтобы сломалось метро, чтобы заклинило дверь в квартире свекрови, чтобы поясница у нее разболелась, что ли! С ужасом ловила себя на этих мыслях — я превращаюсь в ведьму! Никогда никому не желала зла. Воскресенье начиналось для меня с головной боли. Мне не хотелось ни в парк, ни в кино, ни в театр. Тупо провалявшись весь день в постели, я совершенно не чувствовала, что отдохнула. Месяца через два я поняла, что моя психика на пределе. Вечером, после работы, я налила мужу крепкий чай в его любимую чашку, уселась напротив него и высказала все, что накипело.
Сергей жаловался, что я стала нервной и злой, постоянно пилю его, жалуюсь на усталость, не хочу готовить и убирать…
— Сережа, пойми, я очень хорошо отношусь к твоей маме. Но я больше не могу!
В конце своей пламенной речи я не выдержала и разрыдалась. Испуганные дети заглянули в кухню, но Сережа махнул им рукой, и Ленка быстро увела Ваньку, плотно прикрыв дверь.
— Натусик, я очень люблю свою маму, но и тебя я тоже люблю, и не хочу, чтобы ты мучилась. Я все понимаю. Мама, конечно, не сахар. Только вот что же придумать?
Мы думали долго. Наконец, был выработан четкий план действий. И пусть в меня бросит камень тот, кто скажет, что я неправа!
На следующий день после работы Сережа отправился к маме и рассказал ей следующее. Отношения с женой в последнее время сильно испортились — а что удивительного? Когда их поддерживать, эти отношения, если мы оба вкалываем как проклятые и совсем не отдыхаем! Жена, то есть я, стала какой-то нервной и злой, постоянно пилит его, жалуется, что устала, и не хочет готовить и убирать. Зато у Сережи появилась интересная подруга — веселая и молодая, Танька из подмосковной деревни, которая продает груши и яблоки возле нашего дома. Словом, готовься, мама, скоро я приведу к тебе Таньку знакомиться, а жить мы будем, скорее всего, у тебя, потому что, как благородный человек, я оставлю квартиру жене и детям. А может быть, и Ваньку прихватим — детей ведь при разводе делят, правильно?
Да, это было жёстко. Может быть, даже жестоко. В субботу Людмила Петровна у нас не появилась — плохо себя чувствовала, давление поднялось. Сережа поехал к ней с сумкой продуктов и лекарствами, а потом рассказал, что мама вызвала на помощь свою двоюродную сестру из другого города. Альбина Евгеньевна, поохав и попричитав, отругала свою родственницу. Сережа, пока выгружал на кухне продукты, слышал, как сестры чуть не поссорились. Мудрая Альбина втолковывала:
— Люда, ты дура, извини, конечно. Я понимаю, твоя Наташа не подарок. Но она — жена твоего сына и мать твоих внуков, на нее всегда можно положиться, она не предаст и выходит в случае чего. Она тебя терпит каждые выходные! Это уже о чем-то говорит. Потом, представь, что за жизнь у тебя начнется. В твоей двушке поселится неизвестная Танька (а знаешь, какие эти деревенские хваткие!), быстро по миру пустит и без квартиры оставит. Да внук будет по комнатам носиться, — представь, что станет с твоим давлением! А еще ведь и Леночку наверняка будут приводить, ты это выдержишь?
— Да почему я должна их терпеть в своей квартире?.. — возопи -ла было Людмила Петровна, но Альбина быстро ей объяснила, почему.
Заглянув в конверт, я с воплем бросилась на шею свекрови: она купила нам путевки в Таиланд! А мы так нуждались в отдыхе…
— А потому, что твой сын Сережа здесь прописан! Значит, одна ему дорога после развода — сюда, к тебе, вместе с новой женой и ребенком! А там, глядишь, еще одного внучка тебе родят — помогать придется: стирать, гладить, готовить, гулять с коляской. А как станешь совсем дряхлой, эта Танька, чтоб не мучиться, сдаст тебя в дом престарелых, и все дела! Зачем ты ей здесь нужна? Помолчав и повздыхав, Людмила Петровна прошептала:
— Что же делать, Альбиночка?
Но этого Сережа уже не слышал — он нежно попрощался с мамой и тетей, расцеловал их и ушел. Остальное рассказала Альбина, когда пришла к нам в гости. Конечно, она все сразу поняла и дала своей сестре правильные советы.
— Прекрати постоянно к ним ездить! Дай им побыть вдвоем: забери детей, своди их в цирк или на мультики, ведь семью нужно сохранить во что бы то ни стало. Купи Сереже с Наташей путевку в дом отдыха или в круиз. Есть у тебя деньги, есть, не прикидывайся!
И началась новая жизнь. Конечно, Людмиле Петровне было нелегко. Не привыкла она нянчиться с детьми, а привыкла, чтобы, наоборот, все нянчились с ней. Но быстро нашла выход. Забрав в субботу Ваньку с Ленкой, она подкидывала их соседям — у тех был сын Ванькиного возраста, и за небольшую плату эти милые люди с удовольствием водили детей в кино и в цирк, в боулинг, возили кататься на теплоходе.
А однажды, в самый разгар слякотной и промозглой осени, раздался звонок в дверь. Мы переглянулись, и я пошла открывать. На пороге стояла улыбающаяся Людмила Петровна.
— Наташенька, Сереженька, у вас ведь скоро годовщина свадьбы? Это вам от меня подарок! — и она протянула конверт.
Заглянув в него, я с воплем бросилась на шею свекрови: она купила нам путевки в Таиланд! А мы так устали и так нуждались в отдыхе.
За три недели в этом раю мы набрались сил, словно заново родились. Теперь мы были готовы к новым трудовым подвигам.
— Ну что, Натусик, получилась у нас авантюра? — подмигнул мне Сережа в последний вечер, когда мы неспеша прогуливались вдоль пляжа.
— Еще как получилась! Знаешь, я теперь еще больше люблю твою маму. Она ведь, по сути, ни в чем не виновата, просто привыкла заботиться только о себе. Давай купим ей что-нибудь на память. Подарок Людмиле Петровне очень понравился. Теперь у нас по-настоящему дружная семья. А главное — я стала замечать, что свекровь, раньше совершенно равнодушная к внукам, изменилась. Она искренне полюбила их, сильно привязалась, и теперь с удовольствием сама гуляет с ними, читает книжки и играет в лото.
ИСТОРИИ ИЗ ЖИЗНИ, Наталья, 37 лет
