Муж у меня покорный и смирный. Таким его воспитала я за десять лет нашего брака. Он смирился с моим командирским нравом. Работал в своем КБ и, по-моему, был вполне счастлив. Так что когда случилось это, я просто обалдела: оказалось, что в этом тихом омуте черти водятся — у моего подкаблучника роман на стороне!Вначале января я отправилась навестить родителей. Они, выйдя на пенсию, купили дом в селе и с удовольствием возделывали свой садик с огородиком, а к нам в город наезжали редко. Вот я и решила съездить к ним, а заодно отдохнуть от городского шума, от бешеных темпов работы в последние дни уходящего года. Я — заместитель главного бухгалтера в большой фирме, а что такое годовой отчет, в котором все должно сойтись, объяснять не надо.
Три дня я наслаждалась сельской жизнью. Приятно было даже просто смотреть из окошка на пышные сугробы, на малиновое солнце в морозной дымке. А потом у меня засвербило позвонить мужу, проверить, как он там без меня, мой Валерик. Звонила я из районного почтового отделения с единственной кабинкой междугородной связи.
Сняв трубку, сквозь какие-то шорохи услышала голоса. Я хотела было перезвонить, как вдруг различила среди шумов голос мужа: — Лялечка, так решено — завтра… — ласково говорил Валера. — Ой, ну конечно! — кокетливо отвечал юный голосок.
— Адрес не перепутай. Ты же рассеянная у нас… Значит, у меня в шесть часов.
— Я свой фирменный торт принесу, — щебетала Лялечка.
— Жду, жду. Целую, дорогая! Я бессильно уронила трубку. Под шкурой овцы таился волк… В тихом омуте черти водятся… Эти фразы крутились у меня в голове, пока я добиралась до родительского дома.
— Ну как там Валера? — спросил отец.
— Ягненок задрал волка… — пробормотала я.
— Что?! — хором спросили родители.
— Ничего, все в порядке, — ответила я.
— Зоя, я блинков напекла, — сказала мама, переглянувшись с папой.
Я ела блины и смотрела в окно. По сугробу кралась кошка: встряхивала лапками и снова кралась. Такой же представлялась мне неведомая Лялечка — вкрадчивая, с кошачьей пластикой и мерцающими в полумраке глазами. Где нашел ее мой тихий Валерик, круглосуточно занятый своими чертежами? Наверное, студентка-практикантка.
— Мам, пап, мне завтра надо уехать, — сказала я.
— Что случилось? — не на шутку встревожилась мама.
— На работу срочно нужно, дебет с кредитом не сходится, — машинально ответила я.
— Так ведь каникулы у всех, — недоумевала мама.
— В большом бизнесе каникул не бывает, — саркастически заметил отец. Человек советской закалки, он так и не смирился с тем, что я работаю «на буржуев».
У меня уже созрел план. Если завтра встать пораньше, успею в райцентр, на утреннюю электричку. Шесть часов езды до нашего города — и я накрою любовников прямо на месте преступления.
Ночь не спала под натиском нелегких дум.
С Валерой я познакомилась в студенческом лагере. Был он тогда, как говорится, «смерть бабам» — красавец, весельчак. По вечерам собирались у костра. Валера брал в руки гитару, перебирал струны, и все девушки буквально таяли. «Валера, спой Высоцкого… Нет, Митяева!» — наперебой просили они, глядя на Валеру влюбленными глазами. Тогда-то я и решила: «Этот парень будет моим!» Как задумала, так и сделала. Через год Валера попросил у моих родителей благословения на брак с их единственной дочкой. Первый год супружеской жизни наша квартира была проходным двором: что ни день, у нас клубились Балерины однокурсники. Я метала на стол снедь. Валера пел под гитару. В такие моменты он особенно был хорош. «С этим пора кончать, — решила я, — иначе потеряю мужа». Валера как раз окончил институт, начал работать в КБ. А я принялась вытесывать из него «настоящего супруга». — Валерик, меня замучила головная боль, — пожаловалась я.
— Сходи к врачу, — с неподдельной заботой посоветовал муж.
Я сходила, но не к врачу, а к подруге, у которой была медицинская энциклопедия. Вычитав там мудреный диагноз, в красках расписала мужу, чем чревата моя болезнь:
— Доктор сказал, что мне необходимы покой, прогулки на свежем воздухе и железный режим.
Режим и покой никак не вязались с компаниями: гости перестали к нам приходить. Валера забросил гитару на антресоли. По вечерам выгуливал меня в парке, укладывал спать в десять часов, а сам садился за чертежи. Иногда я слышала, как он отвечает по телефону:
— Извини, к нам нельзя — у Зойки мигрозные спазмы.
Стоило мне раз в жизни оставить мужа одного, как он, задрав хвост, пригласил в наш дом эту гадину — любовницу ЛялечкуГод от года муж становился все более заботливым и покорным. Привык подчиняться моим настроениям, потому что больше всего боялся моего искаженного болью лица. Притворялась я так проникновенно, что и на самом деле ощущала приступы головной боли. Это успокаивало мою не совсем чистую совесть.
Мы были идеальной парой, правда, без детей, появлению которых мешало мое «хрупкое» здоровье. Валера научился виртуозно готовить, берег мои силы и время, купив стиральную и посудомоечную машины, бесшумный пылесос. Я же, устроившись бухгалтером на работу с большой зарплатой, выполняла в семье роль кормильца. Мы так прекрасно жили! Все подруги завидовали мне. Я учила их: «Мужа нужно ваять. Возьмите изначально прекрасного мужика и постепенно уберите все лишнее».
А теперь какая-то девчонка хочет увести моего Валерика! Где же он ее подобрал? Закрутили на работе? Встречались тайком? Стоило мне впервые в жизни оставить мужа одного, как он, задрав хвост, пригласил в наш дом эту гадину. Уснула я под утро с твердым намерением устроить парочке «вторую часть Марлезонского балета».
В электричке мысленно репетировала свою речь: «Я всю жизнь тебе отдала, а ты… Я верила тебе, как Богу, а ты лгал мне!» Перебрав множество бичующих фраз и забраковав все до одной, решила действовать по вдохновению.
В свой подъезд я вошла в половине седьмого. Голубки должны быть в клетке — пить вино с Лялечкиным тортом. Я тщательно подкрасилась, чтобы предстать во всем блеске цветущей женственности. Тихо вошла в прихожую. Из гостиной доносился высокий голос Лялечки, сопровождаемый веселым смехом Валеры. Решив огорошить их внезапностью появления, я резко рванула на себя двери гостиной… И замерла, как в столбняке. За накрытым столом сидела компания женщин и мужчин. Все они, как по команде, обернулись ко мне: кто со смущением, кто с явным испугом.
— Зоя… — пробормотал Валера, стоявший с бокалом в поднятой руке. — А мы тут решили собраться с ребятами.
Передо мной были забытые лица однокурсников мужа — Леша, Таня, Василек, Генка по прозвищу Гора, а это… Боже мой, это же Ольга — хохотушка и щебетунья. Все они изменились за десять лет. Особенно Ольга, превратившаяся из тоненькой девушки в дородную матрону. Оля, Лялечка, Ольгуня — мастерица по части выпечки и, как сказал однажды Валера, мать троих детей.
Все они смотрели на меня, ожидая неприятной сцены, демонстративного недовольства. Мне стало тошно от самой себя. Несколько секунд длилось общее гнетущее молчание. А потом, словно сбросив тяжелый груз, я сказала искренне, от всего сердца:
— Как здорово, что все вы здесь сегодня собрались!
Зоя, 31 год
вполне себе обычное дело..