Женщинам, пренебрегающим осторожностью и здравым смыслом в стремлении резко изменить свою жизнь, судьба часто жестоко мстит за непокорность. Я в свое время бросилась в омут с головой, за что в итоге и поплатилась, испытав много невзгод.
Долгое время все в моей жизни было обычно и предсказуемо. После школы окончила курсы машинисток и устроилась секретарем в одну из контор. В свободное время встречалась с подружками, ходила в кино, бегала на танцы. Там и познакомилась с будущим мужем. Сергей работал на заводе, был хорош внешне, да и характер его меня вполне устраивал. Когда мы с ним надумали пожениться, его родители приняли решение уехать в деревню, а нам оставили квартиру. И дальше все пошло по накатанной: родилась дочка, мы стали копить на машину, в выходные выезжали на природу, а отпуск проводили на селе. Ухаживали за огородом, ходили за грибами, купались в речке. И все бы ничего, но грызло меня какое-то беспокойство, то и дело закрадывалась мысль: неужели так и пройдет вся моя жизнь? Я томилась скукой, неудовлетворенностью, мечтала о чем-то несбыточном. Это уже теперь понимаю, что просто маялась без любви, а тогда все казалось серым и беспросветным. На работе девчонки рассказывали о свиданиях, страстных поцелуях, глаза их светились от счастья. Слушала их и недоумевала: «Чему уж так радуются? Я вот, к примеру, целоваться вообще не люблю».
ГОЛОВУ СНЕСЛО
Так или иначе, но все же я старалась чем-то расцветить свою жизнь. Увлеклась чтением иностранной литературы, смотрела фильмы про заграничную жизнь и потихоньку какие-то приятные детали внедряла и в свой быт. Сшила на мягкую мебель меховые накидки, смастерила оригинальный абажур для ночника, придумывала себе интересные фасоны блузок и платьев. А когда на своей службе мне все обрыдло, уволилась и устроилась работать в редакцию городской газеты. Все-таки творческий коллектив, интересные люди.
Надо сказать, что к своим тридцати годам я расцвела. Кожа у меня всегда была прекрасная — тонкая, с нежным румянцем на высоких скулах, а глаза зеленые, удлиненные к вискам. И еще я соорудила себе новую прическу: асимметрично подстриглась и выбелила несколько прядей. Кстати, мелирование тогда не делали, это полностью моя придумка. Фигура тоже была что надо, а теперь появился и свой стиль. На меня стали заглядываться даже молодые парни, а уж в редакции мужчины постоянно толклись у нас в машбюро. Я охотно обменивалась с ними шутками, принимала и мелкие знаки внимания — в виде цветочков и шоколадок. Но вскоре в нашу газету пришел работать новый журналист, как потом выяснилось, перевелся из областного центра после развода с женой. Он лишь только вошел к нам — большой, шумный, лохматый, и я дар речи потеряла. Егор, представившись, начал говорить мне о необходимости сделать его работу срочно, а я слова не могла вымолвить, будто бы в оцепенение впала. Потом вроде очнулась, но так засмущалась, что даже щеки заалели. Он глянул удивленно, а потом в его глазах заплясали веселые искорки.
- Ну что, красотка, будем теперь дружить?
- Будем, — еле выдавила я.
У меня будто голову снесло. При каждом удобном случае мы с Егором сбегали из редакции и с упоением целовались, где только было можно. Просто не узнавала себя, оказывается, поцелуи — это так прекрасно! А вечером ехали на его съемную квартиру, причем мужу я врала, что меня сильно загрузили работой, приходится задерживаться допоздна. Со временем Сергей стал ворчать, что мои переработки совсем не отражаются на зарплате, но мне уже было все равно.
РЕШИТЕЛЬНЫЙ ШАГ
Егор был талантливым журналистом, поэтому спустя полгода его на очень хороших условиях пригласили поработать в другом городе, вернее даже, в другой стране — в одной из бывших союзных республик. Предложение показалось ему заманчивым, и он стал уговаривать меня поехать туда вместе с ним.
- Ты же знаешь, я не одна.
- А в чем проблемы? Школы везде есть, дочка будет учиться, а квартиру мне обещают сразу.
- Но у нее здесь отец, как Вика переживет наш с ним разрыв?
- Она уже большая девочка, знает, что семьи порой распадаются.
- А Сергей? Получается, увезу от него дочку за тридевять земель. Согласится ли он?
- А кто его будет спрашивать? Ребенок у нас всегда остается с матерью, по себе знаю. Когда разводился со своей женой, это даже не обсуждалось.
У меня будто голову снесло: при каждом удобном случае мы с Егором сбегали из редакции и с упоением целовались, где только было можно
А я так любила, что больше и не рассуждала. Быстренько утрясла все дела и бросилась за Егором в новую жизнь. Сергей, на удивление, отпустил меня спокойно. Это уже спустя время я сообразила, что его устроил сложившийся расклад: я ведь не претендовала ни на алименты, ни на свою часть квартиры, где мы с дочкой были прописаны. А еще ему, видимо, самому надоело жить с женой-льдышкой и чувствовать себя соседом по коммуналке. Что же касается Вики, то она, конечно, расстроилась из-за разлуки с папой, но тот уверил, что каждое лето будет ждать ее в деревне у дедушки с бабушкой.
Поначалу все было великолепно. Мы с Егором даже устроили небольшую вечеринку по случаю нашего бракосочетания в кругу его коллег. Я занялась обустройством нашей служебной квартиры, а Вика привыкала к новой школе, потихоньку обзаводилась новыми друзьями. Смущало меня лишь одно: боялась, что никак не дотягиваю до уровня Егора. Он был необычайно эрудированным, обожал классическую музыку, прекрасно разбирался в живописи. И что я могла этому противопоставить? Разве что свою начитанность, да и то бессистемную. Наверняка ведь в среде высокоинтеллектуальных друзей своего мужа я смотрюсь примитивом.
КАК БЫ ОТДЕЛАТЬСЯ?
А потом начались трудные времена. У Егора что-то не складывалось на новом месте, он никак не мог найти общий язык ни с руководством, ни с сотрудниками. Насколько я поняла, это было обычное столкновение амбиций. Вечерами он бродил по квартире мрачнее тучи, курил одну сигарету за другой, стряхивая пепел, куда попало. Я старалась быть предельно деликатной, но чувствовала, что мы с дочкой раздражаем Егора самим своим присутствием. Он даже стал часто срываться на грубость, и в такие минуты я уводила Вику. Мы часами бродили по улице, чтобы дать возможность ему успокоиться. Дело кончилось тем, что Егор уволился из редакции и засел дома. Деньги наши стремительно заканчивались, и я устроилась машинисткой в ближайшую контору.
Муж лежал на диване и смотрел в потолок, достучаться до него было невозможно. И однажды он заявил, что надумал вернуться домой. Там, мол, родители, жить есть где, и работа для него найдется.
- А как же мы с Викой? — робко спросила я.
- Не получается у нас с тобой, извини. Никаких претензий, просто мы, видимо, слишком разные.
- И куда же нам теперь деваться? — голос мой задрожал от слез.
- Возвращайся к мужу. Дочку он в любом случае примет.
Легко сказать, возвращайся! Я ведь уезжала на край света с любимым, а теперь получается, он не знает, как от меня и отделаться. Но выбора у меня не было.
По дороге домой Егор вел себя настолько отстраненно, словно он мне совсем чужой.
Утром на вокзале он донес наши чемоданы до стоянки такси, сухо бросил «пока», прыгнул в одну из машин и умчался. А мы с Викой поехали на нашу прежнюю квартиру, к Сергею. Я специально не стала ему звонить, опасаясь услышать решительный отказ принять нас. Ведь нам с дочкой нужно было где-то перебиться — хотя бы первое время.
ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ
День был выходным, открыл он сразу и вытаращил на нас глаза.
- Сережа, кто там? — послышался из спальни женский голос.
- Спи-спи, Оля, это ко мне, — крикнул Сергей и кивнул нам головой в сторону кухни, приложив палец к губам. Потом плотно закрыл кухонную дверь и уставился вопросительно.
Выслушав мою грустную историю, он развел руками.
- А я недавно женился! И Ольга вряд ли обрадуется таким гостям.
- Сережа, но я ведь все оставила тебе, даже компенсацию за квартиру не взяла! Кто мог знать, что так все сложится? Неужели не поможешь дочери? Ты не беспокойся, мне бы только на работу устроиться, а там мы что-нибудь придумаем.
Сергей поскреб голову, подумал и сказал:
- Ну, вот что. Вика может пожить в деревне у дедушки с бабушкой, сегодня же ее и отвезем, а уж ты не обессудь — перекантуйся пока у какой-нибудь старой подружки. Головой надо было думать! Сорвала ребенка незнамо куда, меня, как тряпку, отшвырнула…
Чтобы получить жилье в общежитии, пришлось устроиться на завод. Мне, не привыкшей к тяжелому физическому труду, пришлось несладко
Тут на кухне нарисовалась дородная женщина, уперла руки в бока и вызовом спросила:
- Ну что, теперь, кроме дурака-Сережи, и пойти не к кому?
- Оля, успокойся, мы уже все решили, — сказал мой бывший муж. Мы отвезли Вику в деревню, где меня встретили более чем холодно, а потом я отправилась к Маше, с которой когда-то вместе работала. Машка мне очень обрадовалась и приютила охотно, она уже года два как была в разводе. Чтобы получить жилье в общежитии, мне пришлось устроиться на завод, на самую черновую работу, по сменам. Порой нужно было выходить и в ночь. Мне, не привыкшей к тяжелому физическому труду, пришлось несладко. Но куда было деваться? С Викой общалась по телефону, и она говорила, что очень скучает, просила поскорей забрать ее.
РОМАН ПОНЕВОЛЕ
Наш заводской фотограф, Виктор, вскоре явно начал за мной ухаживать.
- Смотрю я на тебя, Татьяна, и диву даюсь: такая хрупкая, нежная, красивая. Что ты здесь делаешь, в этой грязи?
- Обстоятельства, Витя, — ответила я. — Расплачиваюсь за свое легкомыслие.
— Расплачиваться за женщину должны мужчины! — веско сказал он и предложил: — Давай сегодня поужинаем вместе, может, смогу чем-то помочь.
Когда я закончила свой рассказ, он решительно заявил:
- В общем, так: переезжай ко мне и дочку привози. Не пропадем! Виктор настоял, чтобы я уволилась с этой работы, и сам подыскал мне место. правильно, опять машинистки. А что я еще тогда умела?
Изо всех сил старалась отблагодарить его за участие в моей судьбе, и как хозяйкой он не мог мною нахвалиться. Разумеется, мы очень скоро стали с ним близки, но ни о какой любви с моей стороны и речи не было. А Вите хотелось, чтобы женщина им восхищалась, чтобы в его присутствии, как он сам не раз говорил, заводилась с пол-оборота. Я же так была измучена своими злоключениями, что просто не могла в полной мере соответствовать его желаниям. Он к тому же оказался ревнивцем и вскоре стал устраивать мне скандалы на пустом месте. Дело кончилось тем, что однажды ночью, побросав вещи в чемодан, подхватила дочку, и мы сбежали. И я опять была вынуждена просить пристанища у Маши. Но тут выяснилось, что у Марии произошли некоторые изменения в личной жизни, и ей уже не до нас. И все-таки она, добрая душа, на несколько дней нас к себе пустила.
БЕГ ПО КРУГУ
Я снова вернулась на завод, и мы с дочкой поселились в рабочем общежитии. Как было трудно, словами не передать! Вике уроки нужно готовить, а в соседних комнатах — шум и гам, разборки, драки. Ко мне часто ломились пьяные мужики с непристойными предложениями, однажды даже дверь выбили. Хорошо еще, успела подружиться с комендантшей, и она переселила нас с дочкой в другую комнату, где соседи были потише.
Я все чаще чувствовала себя заезженной клячей, которая ходит по кругу и никак не может остановиться. Тем не менее, когда нападало отчаяние, стискивала зубы и терпела — мне надо поднять дочь.
Шли дни, месяцы, мы и оглянуться не успели, как Вика перешла в выпускной класс. Она все это время подрабатывала почтальоном, чтобы мы могли сводить концы с концами, и вообще всячески меня поддерживала. Сильная духом выросла девочка и сердцем сострадательная. И тут нам с ней улыбнулась удача — мне удалось получить от завода отдельную квартиру. Как же мы с дочкой были счастливы!
После того разговора с дочерью я долго плакала, а потом подумала: у каждого свой выбор, а правильный он или нет, решает лишь сам человек
Ну, слава богу, думала я, теперь-то уж заживем! Тут же уволилась с завода, потому что здоровье стало подводить, и опять пошла в редакцию газеты, но уже курьером. Машинистки нигде больше были не нужны — все пересели за компьютеры. Да, денег мне платили немного, но вечерами я подрабатывала няней: забирала соседского ребенка из садика, гуляла с ним, кормила ужином — его родители были заняты допоздна. К тому же Вика после окончания школы отучилась на бухгалтерских курсах и вот-вот должна была выйти на работу. Знакомые помогли ей найти хорошее место. Но судьба готовила мне еще один удар. Моя дочь попала в автомобильную аварию. Слава богу, осталась жива и здорова, но осколки выбитого стекла сильно изрезали ей лицо. Доктор сказал, что потребуется пластическая операция, может быть, даже и не одна.
НЕ МОЯ ЛИ В ТОМ ВИНА?
Все силы бросила на то, чтобы помочь своей девочке. Позабыв о гордости, чуть ли не на коленях вымаливала денег у всех, кто только мог помочь. Справедливости ради скажу, что отец Вики не остался в стороне — он дал большую часть денег, видимо, все-таки совесть проснулась, ведь все эти годы ни копейкой нам не помог. Да и дедушка с бабушкой, его родители, словно бы отдалились от внучки, видимо, так и не простили меня за прошлое.
В общем, с этой проблемой мы справились, хотя потребовалось много душевных сил и времени, не говоря уже о больших материальных затратах.
Вика моя вышла на работу, начала делать успехи в карьере. Но меня сильно беспокоило, что ее личная жизнь никак не 
складывалась. Она не доверяла мужчинам, всегда словно бы ждала от них какого-то подвоха. И я с горечью думала, что в этом, похоже, есть и моя вина. Ведь тот сложный жизненный путь, что мы прошли с дочкой, определенно наложил отпечаток на ее характер и восприятие людей в целом, особенно мужчин.
Когда Вике исполнилось тридцать, она сошлась с владельцем сети магазинчиков, торгующих канцтоварами, вдовцом Игорем. Он был гораздо ее старше, взрослые дети жили отдельно, и, казалось бы, ничего не мешало тому, чтобы они узаконили свои отношения. Но дочка категорически заявила мне, что штамп в паспорте ей ни к чему, поскольку она не уверена в стабильности существующего положения. Мол, товар сейчас идет плохо, ряд точек придется закрыть, в доходах -то пусто, то густо, причем все чаще первый из вариантов.
- Но ведь тебе давно пора рожать, женский век короток, — попыталась возразить я.
- Знаешь, мама, я, к сожалению, или к счастью, не чадолюбива, — ответила Вика. — Ты посмотри, какие сейчас дети: избалованные, жестокие, неблагодарные. Уж прости, но внуков тебе в ближайшем будущем не обещаю.
После этого разговора с дочерью я долго плакала, а потом взяла себя в руки и решила: у каждого своя судьба и свой выбор. А правильный он или нет, тоже решает лишь сам человек.
ИСТОРИИ ИЗ ЖИЗНИ, Татьяна, 52 года
